Исследовательница истории семьи Кристин Селелло рассказала "Секрету фирмы" о взаимовлиянии текущих бизнес-трендов и отношений между полами.
Текст: Дмитрий Лисицин
Секс с женой — удовольствие или исполнение супружеского долга? Ни то и ни другое. Это тяжелый и напряженный труд. Так считает историк из нью-йоркского Queens College Кристин Селелло. Проследив путь развития американской семьи в XX веке, она пришла к выводу, что отношения между полами не только двигают коммерцию, но и сами подвергаются мощному влиянию бизнеса. Как показала Селелло в своей книге Making Marriage Work, в XX веке воздействие бизнес-технологий на семью привело к грандиозному эксперименту по превращению отношений между супругами в наемную работу. СФ она рассказала о том, как бизнес изменит семью в XXI веке.
"СЕКРЕТ ФИРМЫ": Зачем вы смешали отношения между полами с работой?
КРИСТИН СЕЛЕЛЛО: Я обнаружила, что люди относятся к своей семье как к маленькой корпорации. Прибыль, которую она генерирует,— это счастье. Если его нет, значит, брак убыточен и нужно вступить в новый. Сейчас развод примерно то же самое, что смена трудовой книжки. И это не просто поверхностное сравнение. Метафора работы отражает ключевые стороны семейной жизни. Судите сами. В современных семьях проводятся рабочие совещания и брифинги: муж и жена обсуждают, что в их отношениях не так, почему срываются "производственные планы" и "эмоциональные доходы" их корпорации снижаются. В бизнесе работа обычно понимается, как способ борьбы с энтропией. Если сотрудники компании работают плохо, она гибнет под ударами рыночной стихии. Так же образом сейчас воспринимается и брак. Семья не может существовать сама по себе — если в нее постоянно не инвестировать силы и внимание, она становится менее эффективной и в конечном счете разваливается. "Не думайте, что у нас все так просто,— заявила недавно супруга американского президента Мишель Обама.— Наш брак успешен, потому что мы по-настоящему работаем над ним". У семьи и корпорации есть и еще одна немаловажная общая черта: работу над семьей можно передавать на аутсорсинг.
СФ: Это как?
КС: Если союз недостаточно эффективен и супруги не в состоянии справиться с проблемами сами, они могут обратиться за помощью к эксперту. Например, врачу или священнику. Тут мало отличий от мира бизнеса: когда у компании плохо идут дела, она приглашает консультантов. Вообще, мне кажется, что между тем, как общество относится к консалтингу, и тем, как оно понимает сущность семьи, существует связь. Если в экономике страны велика доля консультационных услуг в принципе, то, скорее всего, и семья воспринимается ее населением как работа.
СФ: Почему?
КС: Высокий уровень доверия к советам вообще необходимое условие существования семейной корпорации. В Америке брак не всегда был работой. Таким его сделали именно консультанты. В начале прошлого века семья воспринималась американцами как общественная обязанность. Считалось, что, если однажды ты вступил в брак, то должен сохранять ему верность, что бы ни случилось. При этом неважно, счастлив ты или нет. Однако со временем выполнять это требование становилось все труднее. В обществе постоянно нарастал уровень несчастья, который достиг своего пика во времена Великой депрессии. Тут-то и вмешались эксперты.
СФ: О ком конкретно речь?
КС: В первую очередь о религиозных лидерах и психоаналитиках. Они подняли грандиозный гвалт: "Мы теряем семью, надо срочно спасать институт брака!" Тогда люди им доверяли: господствовала мысль, что общество можно улучшить с помощью экспертного знания. Несчастливые в браке рядовые американцы оказались меж двух огней. С одной стороны, им хотелось развестись, с другой — рупор экспертного сообщества убеждал их, что развод — это страшный грех, которого нельзя допустить. Поэтому у них не было иного выбора, кроме как начать работать над сохранением своей семьи. А эксперты стали на этом обогащаться. В 1930-е годы в Америке возник новый тип консультанта — marriage counselor (семейный советник). И чем больше ухудшалась семейная жизнь, тем больше становилось советников.
СФ: И что, советники спасли мир?
КС: Не только они. После Великой депрессии и Второй мировой войны стало резко увеличиваться число работающих женщин. Это привело к двум последствиям. Во-первых, семья утратила прямой экономический смысл. Во-вторых, люди начали переносить корпоративные практики с работы в брак. В результате и возникла модель семьи как мини-компании по производству счастья.
СФ: Получается, что природа современных брачных отношений восходит к периоду Великой депрессии. Какой курс задает текущий финансовый кризис?
КС: Пока сказать трудно. Все с нетерпением ждут, что кризис изменит статистику разводов в ту или иную сторону, однако пока ничего существенного не происходит. Мне кажется, что сейчас общество находится в точке выбора. Первый вариант развития событий — возвращение к модели брака как обязанности. У людей есть ностальгия по старой атомарной семье. Многие ругают маркетологов за то, что они муссируют не существующий в реальности образ: приходящего с работы проголодавшегося мужа-добытчика встречает жена-домохозяйка, которая мастерит что-то на кухне при помощи рекламируемого товара. Однако эта картинка отвечает представлениям людей об идеальном браке. Она показывает, какой была бы семья, если бы не нужно было так тяжело работать над ней.
СФ: А второй?
КС: Дезинтеграция семьи. В воздухе витает мысль, что мы инвестировали слишком много усилий в моногамные браки. Сегодня многие люди сомневаются в эффективности семьи как инструмента по производству счастья. Доказательство этому — число разводов, которое хоть и стабилизировалось, но продолжает оставаться достаточно высоким. Если возобладает эта точка зрения, мы совершим переход к модели общества, в котором люди станут инвестировать время не в семью, а в тусовку.
СФ: Чем в таком случае станет брак?
КС: Возможно, институт брака продолжит эволюционировать в том же направлении, что и работа. Возникнут open source и фрилансерские браки. Семья потеряет привязку к конкретному дому, связи между мужем и женой ослабеют. Партнеры станут многократно расходиться и снова сходиться. Даже имея детей, они не будут вступать в брак вплоть до солидного возраста. Это не страшный сон, нечто похожее уже сейчас происходит в скандинавских странах. Но лично я хотела бы, чтобы эти изменения миновали Америку.
